Взгляну в глаза, как в прозелень морскую,
Уйдет усталость, и тоска отпрянет,
И на душе заметно легче станет...
Невозвратимо пролетело время...
Мы в тишине вдвоем не насиделись...
Взгляни в глаза мне, глаз не опуская,
Они все те же — как волна морская...
Взгляну в глаза, как в прозелень морскую,
Уйдет усталость, и тоска отпрянет,
И на душе заметно легче станет...
Невозвратимо пролетело время...
Мы в тишине вдвоем не насиделись...
Взгляни в глаза мне, глаз не опуская,
Они все те же — как волна морская...
Из Царства Божьего, где дух родных и близких
А первый снег летит сияньем чистых смыслов
Небесно землю выстлав
Записками родных, что так близки!
И я читаю первоснега почту,
И я питаю чистых смыслов почву,
И в этом смысле таю вглубь строки.
Из Царства Божьего, где дух родных и близких
А первый снег летит сияньем чистых смыслов
Небесно землю выстлав
Записками родных, что так близки!
И я читаю первоснега почту,
И я питаю чистых смыслов почву,
И в этом смысле таю вглубь строки.
Направо, влево, сзади, впереди
Но большинство из лириков - без лиры
И песни их звучат не из груди
Всё ремесло, безвкусие и фокус
Ни острых рифм, ни дерзостных мазков..
Приличней быть в фуражке почтальоном..
Чем лириком в дурацком колпаке.
Направо, влево, сзади, впереди
Но большинство из лириков - без лиры
И песни их звучат не из груди
Всё ремесло, безвкусие и фокус
Ни острых рифм, ни дерзостных мазков..
Приличней быть в фуражке почтальоном..
Чем лириком в дурацком колпаке.
Но было бы темней и холодней,
Не будь тебя, ведь мы с тобой — одно,
И знаю я — тебе ещё трудней,
Сложней, читатель, потому — прости,
А я прощу неведомый упрек,
Что листик этот не собрал в горсти,
Не разорвал, не выбросил, не сжёг...
Но было бы темней и холодней,
Не будь тебя, ведь мы с тобой — одно,
И знаю я — тебе ещё трудней,
Сложней, читатель, потому — прости,
А я прощу неведомый упрек,
Что листик этот не собрал в горсти,
Не разорвал, не выбросил, не сжёг...
Меж контуром и запахом цветка
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе
И я хочу, чтоб все мои мечты
Нашли себе желанные черты...
Пускай мой друг, разрезав том поэта
Упьется в нем и прелестью сонета
И буквами спокойной красоты!
Меж контуром и запахом цветка
Так бриллиант невидим нам, пока
Под гранями не оживет в алмазе
И я хочу, чтоб все мои мечты
Нашли себе желанные черты...
Пускай мой друг, разрезав том поэта
Упьется в нем и прелестью сонета
И буквами спокойной красоты!
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх… хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?..
Тоска, унынье, стыд терзали вашу грудь?
И ночью бледный страх… хоть раз когда-нибудь
Сжимал ли сердце вам в тисках холодной стали?
Вы, ангел радости, когда-нибудь страдали?..
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
С отравой жгучих слез и яростью без сил?
К вам приводила ночь немая из могил
Месть, эту черную назойливую гостью?
Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?
Угрозы старости уж леденили вас?
Там в нежной глубине влюбленно-синих глаз
Вы не читали снисхождения к сединам?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
Угрозы старости уж леденили вас?
Там в нежной глубине влюбленно-синих глаз
Вы не читали снисхождения к сединам?
Вы, ангел прелести, теряли счет морщинам?
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала,
Не женой была, не женой, -
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра –
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника –
И пропала на все века...
Прежде Евы была Лилит.
Прежде Евы Лилит была
Та, что яблока не рвала,
Не женой была, не женой, -
Стороной прошла, стороной.
Не из глины, не из ребра –
Из рассветного серебра.
Улыбнулась из тростника –
И пропала на все века...